Что вчера было? Мысль эта, словно на листе фотобумаги в проявителе стала вырисовываться в моём туманном сознании, а затем я попытался разлепить веки. Предпринимая отчаянные усилие их открыть я чуть не застонал. Но эти старания не увенчались успехом.

Что-то мешало открыться глазам, как я не пытался это сделать. Ничего не получалось до тех пор, пока я не помог одному из них своими пальцами. Пришлось выскребать некую полусухую субстанцию из глазницы и пальцами раздирать слипшиеся ресницы. В конце концов я увидел серый тусклый свет.

Но и такое мизерное усилие лишило меня последних сил. Оно отозвалось дикой пульсирующей болью в затылке. Её приступы шли волнами, то откатываясь, то возвращаясь с новой силой. Во рту было погано. Сухой язык чужеродно распух во рту, у горла стоял противный тяжёлый ком.

Всё-таки спустя какое-то время боль слегка приутихла, и мне удалось включить в работу своё зрение. Видел, правда только один глаз, потому что я лежал на правом боку. Голова моя покоилась на непонятного цвета свёрнутой куртке, которая в свою очередь лежала на древнем диване. Щека прилипла к материи, я полежал недвижно ещё несколько минут.

Затем и понял почему я не видел до этого ничего. Зрение не утрачено, а это просто блевотина, к тому же уже изрядно засохшая. И именно она мешала увидеть окружающий мир.

Едва я это понял, как к горлу подкатил комок, тело спазматически содрогнулось, пытаясь помочь пищеводу исторгнуть из желудка новую порцию полупереваренного сырья. Но дело то в том, что ничего в желудке не осталось. Поэтому спазм не принёс чувства облегчения, а вызвал новый приступ головной боли. Теперь к ней добавился рваный ритм сердца.

Я бухал второй месяц. В усмерть, и почти каждый день.
Стоически вытерпев подступившую слабость в теле, подождал, окончания приступа головокружения. Затем тяжело, словно древний старик упёр руку о диван. Под пальцами захрустела в засохшая блевотина. Однако я стоически приподнялся из лежачего положения и сел.

Диван протестующе скрипнул и утих. Вот теперь можно оглядеться. Тёмное помещение, обстановку которого совсем не видно. Лишь впереди видятся размытые очертания дверного проёма. Надо туда!
Кряхтя, поднялся на четвереньки. Блин, болтануло-то, как меня в сторону! Хорошо, успел упереться ладонью о стену, а то бы так и рухнул назад, не успевши подняться. Вот я и на ногах. По-прежнему ничего не видно, но я знаю, что надо куда-то двигаться. Вперёд, к размытым очертаниям выхода из этой комнаты!

Скорее всего, это прихожая, потому что здесь было ещё темнее, и носом чувствовался кислый тяжёлый запах вонючей старой обуви. Он был таким сильным, что снова захотелось блевать. Было бы чем, точно стошнило бы.

Где же кухня в этой непонятной берлоге? Или место, выполняющее её функции. Мне надо срочно найти что-нибудь выпить. Иначе сдохну! Налево надо, вроде дальше ещё одна комната.

Вот и кухня, или нечто похожее на неё. Что-то впереди коснулось лица. Я отвёл рукой сухо затрещавшие старые бамбуковые занавески. Те самые, родом из девяностых. Их раньше можно было купить на любой толкучке, где продавался всякий ширпотреб.

Громко они почему-то так стучат... Да что я удивляюсь, в этом состоянии можно услышать даже топот ножек тараканов по столу! Рука зашарила в поисках выключателя. Должно же в этом доме иметься электричеств?

Щёлкнула клавиша, но ничего не произошло. Свет не загорелся. Ну и хрен с ним, можно поискать опохмелку и в потёмках. Тем более, что в сумраке уже различались контуры стола. А если есть стол, значит, на нём есть выпить! Ну, я надеюсь на это.

Шаркающей походкой, словно древний старик я приблизился к кухонному столу. При этом контуры его стали отчётливей, и уже виднелось нагромождение тарелок, упавшие набок стаканы, и даже какие-то тёмные пятна на поверхности стола. Проверим, оставил ли мне дьявол возможность прожить еще немного на этот раз.

Пальцы ощутили полукруглость стекла. Точно, это пузырь! И бутылка не пуста! Трясясь от нетерпения, я поднес горлышко к губам. Глоток. Обжигающая жидкость хлынула в моё нутро. Сейчас, сейчас, еще немного, и спирт достигнет мозга, станет легче и приятней. А там что-нибудь придумаю еще.

В голове зашумело. И так неясные очертания комнаты подёрнулись дымкой, стали вращаться то по часовой стрелке, то против неё. Ноги снова стали ватными и подломились, как гнилые пеньки. Что со мной? Отрава? Конечно отрава, любой алкоголь для меня отрава.

Но хуже, чем есть уже не будет.

Внезапно пришло чёткое понимание, что это конец. Подошел к финалу цикл моего существования. И теперь всё завершиться. Уже не чувствуя удара головы об угол стола, приземления обмякшего тела на пол, я облегчённо улыбался, уходя в спасительную темноту.

Понравилось

A

и ещё 1 чел.